В популярной рязановской комедии одна достопочтенная итальянская бабушка (точнее, русская бабушка, поскольку, как известно, каждый приличный француз итальянец имеет русскую бабушку), так вот, в неспокойное революционное время она припрятала свои фамильные драгоценности подо львом. Нет вы только подумайте, это ж надо было додуматься – использовать льва как ориентир, и где – в Санкт-Петербурге!

Впрочем, любой европейской бабушке, озаботься она, не дай бог, подобными проблемами, тоже не пришлось бы далеко бегать. Львов в Европе – видимо-невидимо, только выбирай – на любой размер и колер.

Серьезные, весьма недвусмысленно рыкающие гривастые хищники достойно восседают на постаментах на входе в замковые парки сельской Австрии. Даже солнечным днем эти звериные монстры выглядят устрашающе, а пройти ночью, в бледном лунном свете, мимо такого немигающего монстра – нужно иметь ну о-очень крепкие нервы!

Хищные языкатые чудовища устрашают посетителей Хофбурга – помпезной венской резиденции габсбургского императорского двора. Это в наше время дети замечают, что язык у этих львов совсем как у собак породы чау-чау, но рядового гражданина Австро-Венгерской монархии, приходившего во дворец в позапрошлом веке с прошением, этот жуткий голубовато-черный язык моментально вводил в покорнейший ступор.

Как мы знаем из похождений бравого солдата Швейка учебников школьной истории, Чехия долгое время “томилась под гнетом”, даже не удостоившись быть упомянутой в названии двуединой монархии, изредка бунтуя по этому поводу, но постоянно – посмеиваясь над бюрократическими порядками Австро-Венгрии и имперской архитектурной помпезностью.

А как иначе объяснить столь глупый вид каменных изваяний зверей из семейства кошачьих, разместившихся на оградах и порталах чешских дворцов?

Как не иначе, как насмешку над стремлением слишком серьезных и пунктуальных австрияк обязательно украсить свою родовую резиденцию солидной зверюгой, еще более хищной, чем у милейшего соседа за ручьем, можно воспринимать эти скульптурно-антропоморфические шедевры, поглядывающие сверху на посетителей дворцов и замков в пределах древних богемских земель?

Нет, при Карле IV (при рождении вообще-то названного Вацлавом), обустраивавшему Прагу под столицу Священной Римской империи, придворные скульпторы еще хоть как-то старались создавать львов посолиднее. Но не очень это у них получалось. Как говорил Станиславский: “Не верю!”. Никогда не умели в Богемии умельцы лепить убедительно страшных зверюг, что уж говорить.

Как ни старались местные мастера ваять зверей посерьезней, все равно получались у них животные неказистые и добрые, с ярко выраженной индивидуальностью, а вовсе не монументальные монстры, пугающие своим сходством с природным оригиналом, которые штамповались на конвейерах скульптурных мастерских в соседних немецкоязычных землях.

Один из таких неожиданных результатов скульптурных экспериментов достался в наследство эрцгерцогу Францу Фердинанду д’Эсте, скрывавшемуся за толстыми стенами замка Конопиште от консервативных порядков императорского двора.

Как известно, Франц-Фердинанд был безумно богат, имел строптивый характер и все делал по-своему: женился на чешской красавице-графине менее знатного рода, купил за 2 млн. золотом замок у Праги, где жил со своей семьей совершенно независимо, вдали от нелюбимой им Вены.

Фердинанд мог себе позволить отступление от канонических правил при оформлении замкового парка и выборе парковых скульптур. Поэтому и совершенно глуповатый на вид львенок, непонятно кем и когда неумело вылепленный, остался в парке и прибился к монументальной скульптурной группе “Подводное царство”.  Видимо, кто-то из венских архитекторов, руководивших реконструкцией замка, ошибочно принял его за неопознанный вид морской рептилии, а Фердинанд не стал возражать, позволив такую “вольность” в своих владениях.

В конце концов, львенок даже оживил слишком уж строгую классическую композицию, состоящую из юных тритонов с как-то подозрительно переплетенными хвостами, вдохновенно трубящих в морские раковины под надзором сердитого старика Нептуна, грозно потрясающего трезубцем и бормочущего проклятья в свою растрепанную на ветру косматую бороду.

Нет, конечно, хоть Фердинанд и не сильно считался со своим дядюшкой – действующим монархом Францем Иосифом, – но все же положение наследника австро-венгерского престола обязывало его иметь в своем родовом замке ну хотя бы парочку гривастых каменных чудовищ.

Поэтому пучеглазые бетонные монстры надлежащим образом украсили вход в замковый сквер, приставленные поглядывать за порядком из-за полуобнаженных стройных  фигур девушек-нимф, водящих хоровод вокруг каменной вазы.

Но фривольно танцующие грации не слишком обращают внимание на грозных стражей, больше занятые соблазнением  захваченного ими в плен танца нечаянно приблудившегося молодого человека.

Да и сами львы, кажется, больше всего озабочены, как все кошачьи, игрой с доставшимися им мячиками, недоверчиво поглядывая при этом на соперника, – не претендует ли тот ненароком на его каменную игрушку.

Да, что-то опять не сложилось у архитекторов, “хотели как лучше, а вышло – как всегда”: львы у них получились совсем не устрашающими.

Может, это и к лучшему. По крайней мере, несуразный львенок просто обожаем всеми детьми, приходящими в Конопиштский парк с родителями на прогулку. Почему-то из всех скульптур кошачьих, именно он больше всего притягивает к себе детей.  В летнее время вокруг него всегда толпятся малыши, нетерпеливо ожидающие своей очереди взобраться на его отполированную временем спину.

Похоже, что именно он – “самый-самый” главный лев во всем большом парковом владении Франца-Фердинанда, даже не подозревавшего, какой подарок он оставил юным потомкам.

C львенком связано и почти детективное происшествие, случившееся в Конопиште год назад.

… C окончанием шумного лета в парк пришла дождливая поздняя осень и его аллеи опустели. Намокший под холодным дождем львенок провожал, как обычно, одиноких прохожих, укрывающихся под зонтиками, и закутанных в плащи редких велосипедистов, дожидаясь выходных дней, когда парк хоть немного оживится с приходом на прогулку жителей недалекого отсюда Бенешова у Праги.

Но в одно несчастливое воскресное утро посетители парка вдруг обнаружили вместо знакомой фигуры львенка на углу паркового сквера выломанную в каменной ограде дыру.

Несколько дней все терялись в догадках, – что случилось со львенком, кто украл каменную скульптуру?  Не потребует ли злоумышленник миллион крон выкупа за возвращение любимца всех детей?

На ноги была поднята городская полиция и все управление замка – все искали львенка.

Реальность оказалась проще и прозаичней. Увы, какие-то хулиганы выломали из камня скульптуру, отнесли и бросили ее в дальний овраг парка. К счастью, организованные поиски быстро обнаружили пропажу. Еще несколько недель скульптура находилась на реставрации, а затем, с первым снегом, была снова установлена на свое привычное место,

к радости детворы, очень переживавшей все это время за судьбу “самого главного льва” конопиштского парка.

[Фото: Маша и медведь лев]